Примерное время на чтение статьи: 6 минуты
Декабрь 2021г. выдался очень холодным и как всегда богатым на приключения. Ковидные качели продолжали свой угловатый график и его резкие верхние лучи пробивали все мыслимые и немыслимые предположения. Смертность продолжалась, как зачистка, возрастная или этническая. Во всем винили Билла Гейтса и его теорию заговора по уничтожению человечества. Кто-то верил, кто-то колебался, но равнодушных не было, на кону стояла собственная жизнь. Люди теряли близких, работу, уверенность в доброе завтра и т.д. К концу года все изрядно выдохлись, устали и отдых был необходим, а особенно праздник. Все ринулись покупать подарки, сувениры, сладости, продукты, алкоголь, даже очень средние по чеку покупки дают надежду удивить и обрадовать близких и любимых в это нелегкое время. Я ходила по торговому центру и смотрела на витрины.
Иногда заходила вовнутрь и глаза искали что-нибудь красиво-интересно-нужное по виду и назначению. В книжном бутике было, до странного, много народа. Книг было много, они были выложены грамотно, по всем законам мерчандайзинга. Самые популярные на уровне глаз, возле кассы. «Импульсные покупки» были разложены по ходу движения по проходам к «горячим зонам» и кассе, все было яркое, красивое и стоял запах, стойкий запах тайны, чудесных ожиданий и магии. Книги, они притягивают, как вкусняшки в кондитерском магазине. Только кондитерские магазины и магазины книг имеют запахи, от которых кружится голова, которые будоражат воображение и создают ощущение праздника, может это только для тех, кто родился в шестидесятые, пережил восьмидесятые и нулевые, в них наша сила и наши слабости.
Дефициты, распад социалистического лагеря, культура в массы и огромное влияние телевидения для общества. Но я помню другой запах книг, запах ветхости и пыли, запах библиотеки и архива. Я обожала читать, читать начала очень рано, но читать было нечего. Скорее, не было денег купить, а то, что предлагали было не интересным. Газеты, которые выписывали родители, были скудны на интересные истории, книги в школьной библиотеке мне давали на возраст 7-10 лет, и я все интересные уже прочитала. Журнал «Перец» был на украинском языке, родители были из Украины, поэтому я старалась выучить и его для чтения, но и этого было мало.
И я нашла выход, рядом с нашим домом был военный госпиталь «ТОФ» и там были библиотека и архив. Гуляя, я несколько раз заходила туда просто поглазеть и стойкий запах тайны и лежалости бил в нос. Я познакомилась с милой старушкой, предложила помощь в уборке пыли с книг и стеллажей, и она разрешала мне читать книги у нее в маленькой подсобочке, где иногда на столе лежали старые подшивки и новые газеты, и я старалась прочитать как-можно больше информации, абсолютно мне не нужной и не всегда понятной.
Вечером на лавочке, когда ждала родителей с работы, меня окружали подружки и ребята и я, полная важности и превосходства, выдавала им новости из газет, иногда не понимая их смысл, но очень таинственным голосом. Так как знала и понимала не много, все окутывала ореолом таинственности и секретности. Однажды, когда я пришла к Нине в очередной раз, она просила так ее называть, я до сих пор не понимаю отчество, мне кажется это нужно для документов и полиции. Имя и на вы, так будет правильнее, честнее и нежнее. Нина была заплаканной и очень расстроенной, не люблю лезть людям в душу, придет время сами все расскажут. Я прошмыгнула в ее комнатку, взять ведро и тряпку и увидела на ее столе какое-то письмо, написанное красивым почерком, и листок, он был напечатан на бумаге с гербовой печатью, оба листка были прикрыты газетой, и я судорожно начали шарить по строчкам. Было лето 1970 года, мне было восемь лет, и я была очень любознательной девочкой, если не сказать больше. На напечатанном листке в официальной форме сообщалось, что ее сын, старпом корабля в Одессе, умер от какой-то там инфекции, очень быстро, за три дня.
А на втором листочке, от руки было написано, что в Одессе эпидемия холеры и люди умирают меньше, чем за неделю и ваш сын и мой муж, умер на рейде. Они везли каких-то строителей из Ирана, там уже была эпидемия и у них не было прививок. Я услышала сзади шорох, обернулась, Нина стояла и тихо плакала. Я извинилась и расплакалась сама. Мы пообедали, еда была из столовой, она не ходила в офицерскую и ей приносили сами матросики, из своей. Она рассказала, что эпидемия началась давно, еще в 1961 году и ходила по Индии, Пакистану, Ирану, Узбекистану и т.д. В августе накрыло Украину, началось с Одессы. Я спросила, поедет ли она хоронить сына, но она ответила, что невестку и детей уже вывезли, они в Туле у ее родителей, холеру у них не нашли и все будет хорошо. Но через 2 дня Нина уехала и больше я никогда о ней ничего не слышала. В библиотеку пришли новые люди, знакомиться с которыми мне не хотелось, не хотелось предавать Нину, хотя и сказали, что она больше не вернется.
Мы переехали, время размыло воспоминания, родители запрещали мне об этом говорить, говорили «всех посадят», хотя я не сразу им об этом рассказала. Просто однажды плакала ночью, мама меня успокаивала, и я ей все рассказала. Мамочка была из украинского села, без образования, но понимала меня, как никто другой. Недостаток образования заменяли большая любовь ко всему человечеству, огромное доброе сердце и деревенская доверчивость. Она мне не очень поверила, но попросила молчать и никому ничего не говорить, никогда. Прошли годы, мы переехали из старого дома, нам дали новую квартиру. Из 10м2 в 70м2 – это было верхом радости и счастья. Нет уже давно моей мамочки, нет отца, нет брата. Они все ушли задолго до ковида и страстей на Украине. Я даже думаю, хорошо, что они ничего не узнали. Ковид, конечно, не холера, но бед он принес много. В большом городе почти не видно, сколько умирает людей, только сводки по телевизору. А вот в деревне все на виду. Утром и вечером ездит «буханка», скорая помощь в очень старом коричневом кузове, и забирает больных или умерших.
Бабульки крестятся, когда ее видят и стараются побыстрее уйти, наклонив голову. В деревню ковид пришел поздно, но сразу накрыл всех и начал косить все взрослое население, хотя не брезговал и детьми. Бабульки говорят, что всех увозит «воронок» и сразу убегают не оглядываясь. В деревне навалило очень много снега, снег везде, на крышах, деревьях и даже на проводах, не понятно, как держится. Очень древний дедушка в латаных валенках и драном пуховике, но в очень модной новой шапке Дольче Габбана шел, утопая в снегу мне на перерез. «Привет, ты меня не узнаешь?» – кричал он, я остановилась. «Я местный вирус ковида, дай денег на опохмелку» -продолжал он. Меня разобрал смех, его я никогда не видела, но он был такой «шкодный пропивашка», что я остановилась и спросила, сколько?
Триста, сказал он. А закусывать чем будешь? Так это, мышками летучими, копчеными, хочешь угощу? Я отказалась, дала денег и хотела уйти, но он сказал: «Ты про село писать будешь? Напиши, что дед-ковид помогает местным, я им всем настойку на женьшене приношу и травки разные, против болезни. Валентина, соседка моя умерла вот я пью, за упокой души. Травник я местный, а хочешь и тебе налью женьшеня?» Я ничему не удивилась, в деревне всегда все знают, от всего отказалась, поблагодарила и пошла дальше. Осматривать местные снежные красоты. Всегда в январе, в деревне была веселуха. Все гуляли, пели, колядовали, угощали всех на въезде в деревню, катались на последней оставшейся в деревне подводе, было ужасно весело и здорово.
А сейчас уныние, безотрадность, полное отчаяние и страх перед будущим. Я шла и думала обо всем происходящем, вспоминала чудесное прошлое, представляла нерадостное будущее, не предвещавшее ничего хорошего, было холодно и зябко. И вдруг вышло солнце, оно сразу окрасило все позолотой, и сразу стало чуть повеселее и даже дышать стало полегче. Пройдет зима, уйдет ковид и в каждую семью вернется счастье и радость. Надежда и вера никогда не покидают даже самого отчаявшегося и самого безнадежного скептика, если это касается лично его. Мы все верим в лучшее и готовы ждать, когда же оно наступит. Пускай приходит и остается с нами навсегда. Мы все это заслужили.
Загрузка ...
0 Комментариев